Операция «Бегемот»

За две недели до гибели советской державы произошло исключительное событие: из глубин Баренцева моря исторгнулись одна за другой 16 баллистических ракет и унеслись в сторону берега. Это уникальное зрелище наблюдали лишь несколько человек с борта сторожевого корабля, дрейфовавшего в пустынном море. Только они знали, что 8 августа 1991 г. войдет в историю отечественного флота как день великого ратного свершения. К этому времени в Министерстве обороны СССР все чаще стали раздаваться голоса о ненадежности ракетных лодок. Мол, они способны сделать не более двух-трех пусков, и потому нужно избавляться от них. Стала очевидной необходимость демонстрации полноракетного подводного старта. Это весьма дорогостоящее и непростое дело было поручено экипажу атомного подводного ракетоносца проекта 667БДРМ «Новомосковск», под командованием капитана 2 ранга Сергея Егорова.

С огромным ущербом для окружающей среды завершилась попытка первого полноракетного залпа в 1989 г. Тогда на борту было свыше полусотни человек всевозможного начальства, многие пошли за орденами. На этот раз в море вышли только два начальника и еще генеральный конструктор корабля Сергея Ковалев вместе со своим замом по ракетному оружию Величко, что обоим делало честь. Ракетный залп из-под воды требует сверхслаженной работы всего экипажа. Оплошность одного из более чем сотни человек может стоить общего успеха. И потому Егоров больше года гонял своих людей на тренажерах, пять раз выходил в море, отрабатывал с экипажем главную задачу. В этом был его великий командирский труд и подвиг. Подводники пережили множество проверок и комиссий, которые, дотошно изучали готовность корабля к выходу. Последним прибыл из Москвы контр-адмирал Юрий Федоров с негласной установкой — «проверить и не допустить». Главнокомандующий ушел в отпуск, и его ВРИО очень не хотелось брать на себя ответственность за исход операции «Бегемот»- как назвали стрельбу «Новомосковска». Слишком памятна была неудача первой попытки. Но Ю. П. Федоров, убедившись, что экипаж безупречно готов к выполнению задания, дал в Москву честную шифровку: «Проверил и допускаю». За полчаса до старта вдруг пропала звукоподводная связь с надводным кораблем, фиксировавшим результаты операции. Инструкция запрещала стрельбу без двусторонней связи. Но контр-адмирал Сальников, старший по борту, взял ответственность на себя: «Стреляй, командир!»

Предварительно считалось, что даже если тринадцать ракет взлетит, то и это успех. Вот проклюнувшись из воды, оставив на поверхности моря облако пара, взмыла ввысь и скрылась в полярном небе первая ракета; через несколько секунд за ней устремилась с воем вторая, третья… пятая… восьмая… двенадцатая… шестнадцатая! Без единого сбоя. Облако пара тянулось по ходу подводного крейсера. Раскатистый грозный гул стоял над пасмурным нелюдимым морем. Вот так бы выглядел мир за несколько минут до конца света. Кто-то назвал эту стрельбу «генеральной репетицией ядерного апокалипсиса».

Погоны капитана I ранга Егоров получил прямо в центральном посту. В родной базе атомоход встречали с оркестром. Поднесли по традиции жареных поросят. Но заслуженные награды подводники не получили: вскоре последовали ГКЧП, упразднение Советского Союза и его орденов…

Смотрите также

Управление подводной лодкой при срочном погружении

Я лег на дно подбитой субмариной

Влияние плавучести на мореходные качества подводной лодки